— Мы столкнулись с нечеловеческой трагедией. Кроме первого ребенка, который приехал в состоянии агонии, были еще пятеро пациентов в очень тяжелом состоянии. Это были травмы различного характера. Были переломы — в том числе и многооскольчатые — костей таза, позвоночника, конечностей. Были полостные повреждения — хирурги провели две торакатомии с резекциями легких. Были огнестрельные ранения дробью с повреждением целостности грудной клетки и легких. И если бы вовремя мы не провели необходимые мероприятия, это могло бы привести, к сожалению, только к одному исходу. Но все было сделано четко, своевременно. И этих детей удалось стабилизировать.
Георгий Елгуджович рассказал и как общался с родителями пациентов:
— Видели среди родителей разную картину: были и истерики, и шок, и слезы, и оцепенение. Все по-разному воспринимают горе. Некоторые родители не совсем понимали ситуацию, и многим из них было невозможно объяснить полностью картину. Это сложный процесс, который имеет пошаговую структуру, с ними работали специалисты. А мы, врачи, только предоставляли информацию на текущий момент: «Идет операция, она направлена на то-то и то-то, какие осложнения возможны»…
Конечно, вся ситуация действовала и на самих медиков.
— Мы все пережили. Ужас в глазах коллег при массовом поступлении детей в то утро, конечно, был. Но все службы ДРКБ, весь коллектив сработал четко, аккуратно, выполняя все пошагово. Рефлексировать было некогда. Когда работаешь, ты делаешь это механически, просто потому что ты должен. Эмоции сюда пускать нельзя. А вот потом, когда все заканчивается — накатывает волна переживания и на тебя. Неприятное ощущение сохраняется и потом. Психологи к нам тоже приходили. За себя могу сказать, что мне помогает общение с коллегами в своем отделении. Все это нужно обязательно проговорить, не держать в себе. Иначе не справиться.